Детский журнал "Звёздочка", помощь в создании рубрик

Вот... Рассказы для рубрики "Читалка".


Трава и собаки

Доцент кафедры востоковедения Иван Васильевич Перечаев, незлой полноватый господин с усиками, сорока пяти лет, страдавший одышкой, нашёл чемодан с деньгами. Четыреста восемьдесят тысяч долларов.

Слегка занесённый снегом, чемодан лежал у забора, в пятидесяти метрах от пешеходной тропинки, протоптанной через пустырёк на улицу Шота Руставели. Иван Васильевич свернул к забору по малой нужде, после бутылки пива, законно принятой по дороге из института, где он без энтузиазма читал студентам свою дисциплину. Торопливо оправляясь, Перечаев обратил внимание на торчащий из снега тёмный ящик и, застегнувшись, вытянул из сугроба этот предмет, оказавшийся небольшим чемоданом. Не сразу удалось открыть. Перечаев, конфузясь, возился с заледеневшими замочками: вдруг нечаянный прохожий заметит и осудит его. Вероятнее всего, какой-то бродяга оставил, — думал Иван Васильевич, — но интересно, что же внутри? Всё, что делал сейчас Иван Васильевич, было крайне нехарактерно для него. Обычно он не подбирал всякие пакеты или другие вещи на дороге, из воспитанной в нём стыдливости. А здесь вот почему-то изменил своим правилам.

Чемодан был невелик, толстенький, изделие советского времени, прессованный картон, покрытый кожзаменителем, железные уголочки. Чуть поменьше, чем рабочий портфель Ивана Васильевича. Такие были в ходу одно время у слесарей или электриков домоуправления как сумки для инструментов. Главное, судя по весу, в нём что-то было.

Когда Перечаев открыл и заглянул внутрь, то ни о чём не подумал. Не смог думать. В голове его сделалась совершенная тихость. Иван Васильевич твёрдо стоял на ногах, руки его не дрожали, но и не двигались. Он слышал, как невдалеке по мосту неслась электричка, слышал, как лают собаки в овраге, как с шумом выходит воздух из его рта. И не понимал, что же такое перед ним. Боялся понять. Странное мгновение в жизни.

Медленно закрыл чемоданчик и сделал шаг правой ногой, потом левой, стараясь сохранять равновесие, ещё шаг, ещё... будто вновь учился ходить вертикально. Как водолаз на глубине, шёл Иван Васильевич с неведомой ношей, сквозь тягучий воздух ранних мартовских сумерек. Шаг за шагом, — говорил он себе, — держись прямо, не оглядывайся, шаг за шагом. Что это там внутри, — думал он, — сколько там?.. неужели по настоящему?.. шаг за шагом. Его тело делалось то лёгким, он мог бы без труда парить над мёрзлым асфальтом, то несказано тяжёлым, так что колени его подгибались. Сама вселенная уплотнилась над ним и жуткими лапами восставших демонов, трепала его, пытаясь сбить с ног. Но доцент Иван Васильевич Перечаев, прошёл-таки восемьсот двадцать четыре метра до двери своего общежития на улице Добролюбова.

Квартира его состояла из двух маленьких комнат, одна была отведена под рабочий кабинет Ивана Васильевича, в другой они спали с женой, Ларисой Михайловной, сорокалетней дамой с потухшим взглядом, занятой уроками английского языка.

— Лариса, меня нет ни для кого!.. — выкрикнул с порога Иван Васильевич и, скинув пальто, закрылся у себя.

— Ваня, тебе пельмени сварить?.. — постучала к нему Лариса Михайловна.

— Позже, Лариса, позже... меня ни для кого нет! — Перечаев резко сдвинул со стола рукописи и книги, не обращая внимания, что всё это повалилось на пол.

Он положил чемодан на стол, открыл крышку и уставился на зеленоватые пачечки стодолларовых купюр. Пересчитал два раза, оказалось сорок восемь пачек, что составляло четыреста восемьдесят тысяч. Пересчитал ещё раз, затем вытащил одну банкноту, торопливо сунул в левый брючный карман и тщательно закрыл чемодан. Постоял. Взял чемодан и двинулся как бы в раздумье по комнате. Снова приблизился к столу и аккуратно положил чемодан.

Прошёл и остановился у окна, бессмысленно рассматривая сквозь стекло огни вечернего города. Стоял, смотрел, прислушивался к чему-то, шелестел новенькой купюрой в кармане, потом вытащил её, стал разглядывать, засунул снова в карман, и затем опять вытащил. Ни на чём не мог сосредоточиться. Только говорил себе, как заклинание, — шаг за шагом, шаг за шагом... Но вот, вздрогнув, снова задвигался по комнате, схватил чемодан, не зная, куда бы пристроить. Поднял ложе раздвижного дивана, стараясь не шуметь, и сунул туда свою беспокойную находку. Затем уселся сверху и прошептал:

— Шаг за шагом...

Вскочил, достал чемодан, вывалил его содержимое на диван. Вновь пересчитал. Стал шарить по книжным полкам, наткнулся, кстати, на заначенную бутылочку дешёвой водки, отставил её, но потом вдруг притянул к себе, отвинтил крышку и, не отрываясь, опорожнил. Пил, точно воду, а в бутылке было чуть больше половины. Закурил и стал рыться дальше в книжных полках. Нашёл пластиковый пакет. Вот что нужно! Вытряхнул из пакета ворох бумаг прямо под ноги, аккуратно сложил туда своё богатство, и сунул этот пакет под диван, а пустой чемодан задвинул в пыльный проём между столом и батареей отопления, куда никто не заглядывал. Наконец, присел и тихо произнёс:

— Шаг за шагом.

Эта навязчивая фраза, всё крутилась и крутилась в голове Перечаева, пока к ней не примешалась давно забытая словесная формула, всплывшая почему-то сейчас из глубин памяти: «Быть, как трава и собаки» Девиз молодого и дерзкого Ивана Васильевича в студенческие годы. Когда он увлекался Китаем, философией, читал Лао Цзы, когда он по-своему, фанатично, был увлечён чань-буддизмом и жизнь его была наполнена особенным смыслом. Когда он рассказывал, держа за руку своею возлюбленную Ларису, что надо стремиться к первозданной простоте и естественности, и что он собирается жить и быть, как трава и собаки. А Лариса смеялась над ним чистым смехом и была особенно хороша в те минуты.

— Быть, как трава и собаки... чушь! — прошептал Перечаев.

Грузно поднявшись с дивана, видно, водка уже возымела своё действие, Иван Васильевич уверенно прошёл в коридор и стал натягивать пальто.

— Ваня, что происходит?.. — спросила Лариса Михайловна. Она стояла у двери и с беспокойным лицом наблюдала за мужем.

— Меня ни для кого нет... то есть у меня кончились сигареты, сейчас приду, — путаясь, отмахнулся Перечаев выходя за порог. — Какие собаки? При чём тут собаки... шаг за шагом, — бормотал он, спускаясь по лестнице.

Он зашёл в ночной магазин, где был обменник, просунул в окошечко американскую купюру, взамен ему выдали две тысячи семьсот пятьдесят рублей. Последнее испытание позади. Остатки страха и сомнений улетучились из души Ивана Васильевича и, даже как-то скучно стало ему.

На следующий день он избавился от пустого чемодана, выбросив его в мусорный контейнер соседнего квартала. Через неделю он считал деньги своими.

Ещё через неделю Перечаевы мучились жидким стулом из-за перемены качества продуктов, вскоре их пищеварение наладилось. Они отремонтировали зубы, купили новую одежду, сначала нелепую и дорогую, но затем приличную, вполне соответствующую их новой жизни. Через полгода переехали в новую трёхкомнатную квартиру, тут же неподалёку, ближе к метро «Дмитровская».

Супруги весьма раздобрели, перестали ссориться и завели привычку рано ложиться спать.

.................................................................................................

Медный кот


Кроме нее в семье было еще семь сестер, не считая двух, которые умерли. Она была младшая. Думали, тоже умрет. Потому что у Наденьки ножки до пяти лет не двигались, она ползала по двору на руках. Но ничего, выжила. Спустя два года после победы над немцами ей исполнилось четырнадцать. В маленьком селе под Курском, где она выросла, все ели лебеду — растение такое, а ей нужно было платье. Обыкновенное ситцевое платьице, чтобы не стыдно было перед пацанами пройтись. Сестренок уже не было. Уехали на заработки. А у матери одни обноски, все латаное-перелатаное. Не найти платье для Наденьки. И соседка, что двумя хатами ниже, шепнула, мол, давайте мешок зерна, справлю платье. Где ж его взять, это зерно? И удумала Надя стащить жито с колхозного тока, как раз та пора была. Уборочная.

Вот, всю ночь глаз не сомкнувши, пошла Надя перед рассветом к зернохранилищу, на другой конец деревни. Не прямо пошла, а, чтоб никто не заметил, двинулась огородами, делая большой крюк. Идет, над полями светлеет уж, и дождик моросит теплый. И запах такой — травы и земли, прямо петь хочется. И вместе с этим запахом жизнь, будущая, счастливая, наполняет Наденьку приятной дрожью и радостью. А страшно. Но и страх, что маленьким комочком собрался в животе под сердцем, тоже сейчас приятен. А вот и жито — высокие, крытые брезентом холмы за оградой. На ее счастье, сторож, уберегаясь от дождя, сидел в своей будочке. Надя подползла к ближайшей куче и стала наполнять мешок. Она разгребала зерно, и зерно звенело, как речная галька в металлической посуде, громко. Очень громко. Дождевые капли падали на траву, будто на проволоку, и звенели, звенели. И Надин халатик хрустел, как фольга, и далекие петушиные крики лязгали железом. Столько шума! Но сторож не вышел. Видно, глухой.

Принесла Надя украденное зерно домой, разложила сушиться на печке. Утром говорит матери: «У нас на печи жито сушится». Мать как глянула, так за сердце схватилась. Ничего, все обошлось, никто не узнал про эту кражу. Через неделю было у Наденьки ситцевое платье. Через три года — койка в городском общежитии. Затем муж. Первый сын родился в квартире на два хозяина. Второго почему-то не захотела. На седьмом месяце она выпила бутылку водки, залезла на дужку кровати и прыгнула вниз, как подсказали подруги, чтобы избавиться от ребенка. Но тот все равно родился. В срок и здоровенький. Спустя время, конечно, жалела о своем неразумии, глядя на двух подрастающих сыновей. Муж пил, но работал, хоть и малограмотный, однако был строгого воспитания. Поколачивал, разумеется, по пьянке. Спасалась иногда с детьми у соседей. А как трезвый, то и хороший. Да у всех так. Был и достаток какой-никакой, некое счастье в доме, песни по праздникам.

Потом постепенно как-то все не заладилось. Дети вроде честные, но дурные. Первый после школы несколько раз куда-то уезжал учиться и все бросал, а все ж деньги. Не один раз был женат и расходился — опять деньги. Второй в тридцать лет перестал что-то работать и уж десятый год сидит на шее, так еще и дерется. Один раз притащил за волосы в ванную: бьет по лицу и подставляет под холодную воду, чтоб синяков не осталось. Последний раз так измутузил, что еле откачали в реанимации. Удалили разорванную селезенку. Хотела посадить, но одна старушка в палате сказала: «Ты уж прости его, доченька, сын ведь, а я помолюсь за вас». Пришла к старшему сыну за помощью, а тому недосуг «Сами разбирайтесь», — говорит. На мужа давно махнула рукой. Никогда не был защитником, чего уж, тем более сейчас, слава богу, хоть не всю пенсию пропивает. На беду еще и время непонятное, деньги стали другими, ничего не купишь.

И вот исполнилось Наденьке шестьдесят семь лет. Шестьдесят семь лет. И идет она рано поутру из сада. Ночевала там. Поскольку муж на дежурстве, дома пьяный сын, страшно, а другой к себе не пускает, тесно, мол, и храпишь сильно. Идет, и дождичек такой накрапывает. И по дороге ей, что бы вы думали? Не встретились народные кумиры, живущие в людских сердцах, будто черви в яблоках. И правители, обещавшие ей добрую жизнь, тоже не испугали своим присутствием. И святые угодники не встретились. Что им мирская суета не ведающей о Боге простой бабы? И сторож в брезентовом плаще, что, почитай, пятьдесят три года мыкается по России, пытаясь найти пропавший мешок жита, тоже не встретился. А встретился ей большой красный кот.

Он медленно вышел, уселся на дороге и говорит:

— Я тебя съем, Надежда.

Женщина опустилась на мокрую, склизкую колею. Пахло землей и бабьим летом. И было, ну, конечно, было у нее в жизни что-то хорошее. И она услышала дождь. Крупные холодные капли шумно падали на жестяную листву кустарника, позвякивали о проволоку травы, гулко молотили по чугуну тропинки, на которой грозно высилось медное изваяние кота.

На которой грозно высилось медное изваяние кота.

....................................................................................................

О любви


"Пора бы мне влюбиться, -- думал Витька Петухов, -- все ребята уже повлюблялись -- значит и мне надо. Только вот в кого? Лучше всего, пожалуй, в Косичкину -- она у нас самая красивая. Только уж больно сладкое любит! Придется еще, чего доброго, делиться с ней своими пирожными...
Нет! Я лучше в Петрову влюблюсь! Она пирожных не любит -- сама со мной делиться будет. Да только вот некрасивая она...
А может мне в Пенкину влюбиться? Она и сладкого не любит и красивая... Но в нее уже Колька влюблен. Накостыляет еще!"
Думал Витька, думал, да так и не смог придумать, в кого бы ему влюбиться.
Тут папа с работы пришел.
-- Ты чего такой грустный? -- спрашивает.
-- Папа, а за что ты маму полюбил? -- говорит ему Витька.
-- Как это "за что" -- не понял папа.
-- Ну, за какие такие достижения? -- пояснил Витька.
Папа сначала удивился, а потом рассмеялся:
-- Ну, ты даешь! Разве любят за что-нибудь? Любят просто так. Потому, что любят. Понятно?
-- Нет! -- ответил Витька. -- Не понятно. Разве можно любить ни за что? Ты мне объясни, пожалуйста.
-- Нечего тут объяснять! -- рассердился папа. -- Ты еще маленький. Вот вырастешь -- тогда сам поймешь!
"А зачем расти-то? -- обиженно подумал Витька, уходя в свою комнату. -- Сам-то ты вон какой здоровенный вымахал, а в любви все равно ничего не смыслишь!"
..........................................................................................................

Оксана,
мне нужен был только один рассказ, и лучше высылать их мне мыло, чтобы на захламлять тему

первые две рубрики у нас уже есть, просто называются они по другому и выглядят чуть чуть иначе
А вот насчёт третьей - как показала практика, дети не любят писать о себе, а особенно о чем-то личном.

Вообще конечно есть большая необходимость рубрики, в которой бы активно участвовали дети, но пока получается только привлекать к конкурсам Звёздочки и Интервью у них брать. Мой город делается волонтёрами, а рубрика с рассказами о себе "Я - звёздочка" делается только моими силами, т.е. мне приходится самой подходить к детям и давать им задания.

Если есть идеи к чему бы их можно было бы привлечь - буду ужасно рада!

о да, буду очень рада материалу!

Марина Р., вопросы просто замечательное, еще раз спасибо! ответы выложу в журнале

AlenaD,
пригодился, спасибо большое! взяла два рассказа про Люсю Синицину на разворот :druhh:

Рада, что пригодились. Очень интересно будет почитать ответы. Особенно про Снегурочку...

Нужна помощь с "Изучалкой"! Маша прислала мне "10 фактов о человеке", но там материала только на 1 страницу.

У кого какие есть идеи? может кто-нибудь найти хороший материал на тему организма человека? Можно добавить что-то очень интересное к фактам о человеке в принципе. С фотографиями, конечно.

Гузель, если еще нужно добавить фото к рассказу или что-то еще подредактировать, пни меня. И когда на след месяц что-то придумывать? /я выпаду немного из жизни - подобрала щенка порезанного нелюдем/

buchana,
следующий выпуск придется делать сразу после нынешнего, т.к. я потом уеду на 3 недели. В общем можно уже на следующей неделе высылать

Ок, напрягу всех свободных. Размер мне теперь понятен, приблизительно. Бум писать. Если что, пинайте.

Гузель! Marysia в теме переписки с Эльмирой Садыговой разместила сегодня материал о необычных деревьях. Очень интересно!
Обратите внимание! Может подойдет для очередного номера "Звездочки"?

И еще. Новая "Смешилка" почти готова. Вышлю на следующей неделе вместе с очередной "Удивлялкой". Плюс фотографии и рисунки.

ура! спасибо большое за оперативность такую!

Я тут обнаружила, что оказывается не выложила перед отъездом выпуск журнала! Думала, Вадим выложит, а он наверно забыл. Вот, исправляюсь:
Большущее прибольшущее спасибо всем, кто помогал с выпуском!!!

Я тут обнаружила, что оказывается не выложила перед отъездом выпуск журнала! Думала, Вадим выложит, а он наверно забыл. Вот, исправляюсь: